Антон Кротков - Воздушный штрафбат. В небе заградотрядов нет…
– Ну вот что, Борис… живи дальше как знаешь, – грустно признал свою педагогическую недееспособность Яков Давыдович. – Только давай заключим соглашение: мы с женой больше не будем лезть тебе в душу и ограничивать твою свободу. Эта квартира по-прежнему останется твоим домом. Но за это ты должен обещать мне воздерживаться от откровенно бандитских вылазок. Согласен?
Борька принял предложенные условия, и с того дня Маргарита Павловна действительно уже не пыталась его воспитывать, а её муж – тот и вовсе перестал замечать, что кроме него и супруги в квартире живёт ещё кто-то. Возвращаясь вечером домой со службы, он едва кивал Борьке, если тот уже был дома. А когда случалось сидеть с ним за одним столом, проскальзывал по лицу юноши равнодушным взглядом. Если же всё-таки появлялась необходимость личного контакта, то Яков Давыдович, смотря мимо воспитанника, изрекал нейтральную фразу типа: «У нас на работе для детей сотрудников билеты в цирк распространяют… И как?».
Борьку вполне устраивало, что приёмные родители его кормят, одевают, и при этом больше не требуют жить по их правилам. Он успел полюбить свободу, и готов был ради неё даже жить на улице и самостоятельно добывать себе пропитание. Хотя, было очень даже неплохо, что от него никто не требовал такой жертвы.
***
В этот год в жизни Нефёдова произошли большие перемены. Всё началось с того, что однажды покровительствующий их дворовой компании молодой вор по кличке «Матрос» предложил ему поучаствовать в «настоящем деле». Надо было проникнуть в административное здание на территории железнодорожной товарной станции и похитить из одного кабинета печатную машинку. В те годы хороший «Ремингтон» или «Ундервуд» стоил больше тысячи рублей. Для сравнения: следователь прокуратуры в начале 1930-х годов получал оклад в 75 рублей. То есть намечалась крупная кража, сильно отягощаемая тем обстоятельством, что хищению должна была подвергнуться государственная собственность.
Мелкие правонарушения, которые до сих пор числились за Нефёдовым, выглядели цветочками по сравнению с предприятием, на которое его пытался сагитировать Матрос. И поначалу Борька ни в какую не соглашался идти на откровенное воровство. К тому же он помнил про обещание, данное приёмному отцу – не участвовать в откровенной уголовщине. Матросу пришлось несколько дней уговаривать намеченного в подельники пацана.
Местный «генерал» (на уголовном жаргоне наставник воров-подростков) давно заприметил этого ловкого и решительного паренька, из которого со временем мог выйти толк. Оставалось только поближе притянуть его к воровскому промыслу совместными делами. Конечно, можно было прямолинейно припугнуть мальчишку, пригрозив ему за отказ подчиниться вынутым из-за голенища сапога финским ножом. Но в данном конкретном случае это могло и не сработать, парень то был явно не из робкого десятка. Не-ет… тут необходимо было отыскать более тонкую отмычку…
В силу своего молодого возраста, 23-летний уголовник хорошо понимал психологию подростков, и, в конце концов, сумел подобрать нужный ключик к отзывчивой душе Нефёдова:
– Да не ломи ты рога37, дружище! Верное ж дельце тебе предлагаю!
Вор добродушно потрепал Борьку по плечу и доверительно посвятил его в подробности задуманного дела. Согласно его плану, в железнодорожную контору они должны были наведаться в обеденный перерыв. В это время все сотрудники данного учреждения спускаются в расположенную на первом этаже столовую. Рабочие коридоры пустеют. Правда, дверь нужного кабинета будет заперта на замок, но опытному взломщику не составит особого труда её быстро вскрыть.
– Ещё на входе в здание сидит старый укроп38, но он нам тоже не помеха, – пообещал Матрос. – Так что, как видишь, у меня всё схвачено!
Борька снова объяснил причину, по которой не может принять предложение Матроса. Вор понимающе, даже с сочувствием кивнул:
– Да знаю я, что не очко у тебя играет39. Хоть новый отец тебе и не родная кровь, а уважать его всё же надо. Правильно. Это по понятиям. Гадом буду, если б я тебя без веской причины просил. Просто крайняк мне настал. Знаю, что парень ты свой в доску, не заложишь, поэтому откроюсь тебе: волкодавы из уголовки у меня на загривке сидят. Если повяжут – лет на десять загремлю на зону. Там в колымской вечной мерзлоте и сгину… Идти в побег мне надо, а монет совсем нет, чтоб наверняка срываться. Вся надежда на помощь верного дружка. Неужели откажешь по старой дружбе? Я ведь тебя, как верного кента прошу: Борька, друг, выручи!
Вор рассчитал всё верно. Для юного романтика нет более священного понятия, чем мужская дружба. И не так уж важно, что до этого дня между Матросом и Нефёдовым особой дружбы не водилось. Всё равно Борька не мог бросить знакомого в беде.
С другой стороны мальчишка ещё не успел узнать, что за красивыми рассуждениями профессиональных уголовников о законах товарищества, чести и любви к родителям обычно скрывается омерзительная готовность легко переступить через кого угодно ради спасения собственной шкуры или в погоне за жирным куском.
***
На территорию товарной станции они проникли через дыру в заборе. Матрос шёл первым. Он выглядел, как настоящий машинист: в чёрной форменной шинели. На голов у него была фуражка с белым галуном вокруг околыша и с машинисткой кокардой. Но главное, что в руках вор держал настоящую «шарманку» – жестяной крашенный сундучок, с какими паровозники обычно отправляются в рейс. В него кладут что поесть, смену белья, мелкий инструмент, а в особый карман – необходимые документы и деньги. Борьке оставалось только гадать, где Матрос раздобыл все эти вещи.
Нефёдову вор дал старенькую промасленную спецовку, которая была подростку немного великовата. Но зато со стороны они выглядели, как локомотивная бригада, и ни у кого из попадающихся им на пути сцепщиков, грузчиков и других служащих железной дороги не вызывали ни малейшего подозрения. Напротив временами Борька ловил на себе уважительные взгляды: вон, идут с «шарманкой», значит, только приехали или, наоборот, куда-то уезжают. Никто и не догадывался, что вместо отделений для бутылки молока, чая и соли, сменной рубашки, в ящике устроен воровской тайник, куда пришлые воры собирались спрятать украденную пишущую машинку.
Они пересекли паутину расходящихся веером стальных путей и оказались возле жёлтого трёхэтажного кирпичного здания. Матрос остановился перед входом в него – перекурить. Урка явно поймал воровской кураж. Он постоянно шутил, весело скалил зубы, с зажатой в них цигаркой, и хищно поглядывал на место задуманного ограбления.
– Вот толкнём этот канцелярский «пулемёт», и сразу рвану поближе к солнцу! Пришлю тебе, братэлло, открытку с курорта – с пальмами и смуглыми тёлками. А менты пускай при здешних морозах продолжают ловить меня мелким неводом!
За их спинами с сердитым лязгом в паровых струях и угольной пыли, забрызганный маслом с постоянно ворочающегося возле колёс дышлового механизма, прошёл маневровый паровоз. Матрос презрительно сплюнул ему вслед окурок и с ухмылкой кивнул подельнику на закопченную маневровку:
– Во, гляди, потопал – работяга вонючий – впрягаться в свой воз! Запомни, Борька: мир всегда будет делиться на тягловых мужиков и хозяев жизни. Их удел – работа в поте лица, наш – рестораны, шикарные бабы и прочие приятные вещи. А вся разница между нами в том, что они живут тем, что им кидает власть, а мы не боимся сами брать по потребностям. Так возьмём же, Борька, то, что принадлежит нам по праву силы!
В вестибюле Управления дороги в застеклённой конторке сонно хлопал ресницами дед в форменной тужурке вохровца. Не замедляя шага, Матрос первым дружески поздоровался с ним и даже чуть приподнял руку, в которой держал «шарманку». Не поинтересовавшись целью визита незнакомцев, пожилой охранник слегка кивнул в ответ, и лениво потянулся за лежащей перед ним на столе газетой.
Они поднялись по широкой лестнице на третий этаж. Длинный коридор, как и обещал Матрос, оказался пуст. Из-за закрытых дверей не доносилось не единого звука. Спутник Нефёдова быстро вскрыл дверь машбюро и вручил Борьке жестяной ящик. Непосредственно взять печатную машинку должен был подросток, а его взрослый товарищ, сразу отправился обратно к лестнице – стоять «на стрёме». Согласно уговору, если кто-то из местных служащих раньше времени вернётся из столовой, Матрос постарается заговорить его на несколько минут, чтобы Борька успел положить машинку в ящик и покинуть помещение.
– Если по пути попадётся дурка40 или лопатник – бери! – напутствовал подельника Матрос.
Всё пространство просторной комнаты, в которую попал Борька, было уставлено рядами столов. И на каждом стояла пишущая машинка! Парень вначале даже опешил – какую из них брать? В конечном итоге он схватил бы первый попавшийся аппарат и сразу пулей выскочил вон, но тут взгляд юноши упал на картинку, висящую на стене. Она сразу заинтересовала его и неудержимо потянула к себе. На цветной фотографии, вырезанной из какого-то заграничного журнала, был запечатлён поезд, мчащийся по диковинному подвесному мосту, перекинутому через горное ущелье. Поражала и дикая красота пейзажа, и смелость конструкторов, сумевших воплотить в металле столь фантастическое сооружение. Мысли о возможной поимке и об ожидающем добычу Матросе сразу отошли на второй план. Восхищённый подросток жадно рассматривал детали сюжета, совершенно забыв о том, где он, и зачем сюда явился.
